Она ждала, и ее сильные руки наездницы теребили перчатки, которые, казалось, разорвутся. Я думаю, что есть выход, произнес он в конце концов. Я могу представить это парламенту как антирусское действие, которое направлено на то, чтобы оскорбить царя. Думаю, они освободят вашу сестру. Я знакома с этими слухами. Это все правда, продолжал он. Снег пошел две недели назад. Бог знает, выживет ли хоть ктонибудь из них.
Почти наверняка, подтвердил князь. Оно обеспечит вам неприкосновенность и уведомит его о том, что следует немедленно освободить вашу сестру. Я уверен, что он подчинится. Он не осмелится причинить зло личному агенту царя. Я сделаю так, чтобы ему это было ясно. Благодарю вас от всего сердца.
Я никогда не смогу отплатить вам. Я лишь надеюсь, что еще не слишком поздно, заметил он, спасать вашу сестру, княжна, так же, как и вас. В маленькой пустой комнате за длинным столом сидели десять человек.
Валентина вошла в сопровождении двух польских офицеров, один из которых поставил для нее деревянный стул.
Она села, расправив юбки, и устремила взгляд в точку поверх их голов.
Леджинский, отставной генерал с пушистыми белыми усами и яркими голубыми глазами, встал, и процедура началась.
